30.03.2006 - "Униженный" Пушкин, или Прогулки с читателем
"Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется", - писал Тютчев. В данном случае слово вообще было сказано между прочим. Но оно вызвало целую переписку между мною и читателем, в результате которой и благодаря изысканиям, ей сопутствовавшим, я открыл для себя кое-что новое. Думаю, оно будет ново не только для меня.
Началось все с того, что в статье "Студенту на заметку" от 9 марта нынешнего года, посвященной израильским реалиям, я, рассуждая о "свободных профессиях" и звании "свободный художник", вспомнил про строго ранжированное российское чиновничество. И, в частности, написал: "Вспомним, кстати, как был унижен Пушкин, когда высочайшей милостью получил низший придворный чин камер-юнкера, что, между прочим, соответствовало чиновнику IX класса в "Табели о рангах", то есть штатскому титулярному советнику, капитану в армии и ротмистру в кавалерии".
Вскоре пришло письмо от москвича Сергея Черткова:
"Не первый год с интересом читаю ваши "Прогулки", спасибо за труд. Обратите внимание на сегодняшние грубые ошибки. Придворный чин камер-юнкера по "Табели о рангах" соответствовал чиновнику V класса (статский советник), в армии прямых аналогий не имел (между полковником и генерал-майором). А вот до этого Пушкин числился титулярным советником (IX класс - штабс-капитан в армии, штабс-ротмистр в кавалерии). Таким образом, поэт был "унижен" прыжком на четыре ранга (при соответствующем росте денежного содержания и почестей)".
О Пушкине я написал, пользуясь сведениями, полученными когда-то в школе. Ведь я не пушкинист и не знаток российской истории. Но вот ссылаясь на "Табель о рангах", опираться на свою память не стал, а заглянул на посвященный российской истории сайт "Хронос", где данный "Табель" приведен (кстати, слово "табель" в данном случае иногда относят к мужскому роду, как мы когда-то школьный "табель об успеваемости", а иногда к женскому, так что не удивляйтесь, что и мы употребляем его то так, то сяк). Здесь камер-юнкер соответствует именно титулярному советнику и капитану в армии, а штабс-капитан равен коллежскому секретарю. О чем я и сообщил своему московскому читателю.
В ответ пришло новое письмо, где в частности говорилось:
"Табель о рангах" была издана 24 января 1722 г. и до 1917 г. не раз исправлялась... При жизни Пушкина действовала редакция 1800 г.
Цитирую Высочайший указ Придворной Конторы от 31 декабря 1833 г.: "Служащего в министерстве иностранных дел титулярного советника Александра Пушкина всемилостивейше пожаловали мы в звание камер-юнкера двора нашего".
При полном соответствии званий жалование не имело бы смысла. Впоследствии поэт был "унижен" до камергера (IV класс, генерал-майор, действительный тайный советник), коим и скончался. Для сравнения: Данзас, ровесник и секундант поэта, после войн и ранений имел VII класс. Cр. также добытые многолетней службой отечеству звания Крылова (после 30 лет службы в императорской Публичной библиотеке был статским советником, чин V класса), Жуковского (в 30-летнем возрасте он после участия в компании 1812 г. получил чин штабс-капитана, IX класс), Тютчева (получил звание камергера и чин статского советника в 34 года, после 15-летней службы в МИД), Грибоедова (в 31 год, после 15 лет военной и штатской службы, имел чин коллежского асессора, VIII класс)".
Похоже, мои приобретенные в школе познания сильно устарели. Но сдаваться сразу не хотелось. Я отыскал в Интернете книгу Ю. М. Лотмана "Александр Сергеевич Пушкин". Юрий Михайлович Лотман ведь знаток творчества, биографии и эпохи Пушкина. Он приводит в своей книге о поэте пушкинские слова, записанные в дневнике 1 января 1834 года. Их я наизусть, конечно, не знал, но смутно помнил: "Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры - что довольно неприлично моим летам". И снабжает эту запись своим примечанием: "Пушкин был отставлен от службы в 1824 году в чине коллежского секретаря (Х класса). После этого он не служил, и Николай I, принимая его вновь на службу, дал следующий чин - IX класса... В придворной службе, куда царь зачислил поэта, это был чин камер-юнкера. Формально царь был справедлив, не желая для Пушкина нарушать порядка производства в чины, но по существу это было оскорбление: камер-юнкеры все были почти мальчики по возрасту". Эти цитату из Лотмана я послал Сергею, отметив попутно, что в таблице, размещенной на первой из приведенных им сетевых страниц, титулярный советник соответствует камер-юнкеру. А на сайте, посвященном творчеству Б.Акунина - Г. Чхартишвили (вторая ссылка в письме Сергея), сказано: "Действителен в период с конца XIX века по 1917 год". И выразил сомнение, такой ли уж надежный источник Фатех Вергасов (третья ссылка все в том же письме), сайт которого, безусловно, очень насыщен и любопытен, но представляет собой пеструю свалку материалов самого разного качества и "пахучести", причем порой откровенно недостоверных.
Ожидая ответа, я сам предпринял в Интернете поиск на слова "Табель о рангах", и обнаружил, что означенный документ существует в Сети во множестве вариантов, сильно отличающихся друг от друга. Вы сами можете в этом убедиться, повторив мой поиск. Я же лишь обращу внимание на страницу сайта "Ордена Российской империи". Тут действительно сведены данные разных лет, правда, не в табличном виде. И отмечено, что с XIX века (не "с конца", как в "акунинском" сайте, а именно с начала, хотя это точно не оговорено) камер-юнкер соответствовал статскому советнику, чиновнику весьма высокого V класса (выше только действительный статский, тайный и действительный тайный советники, а также канцлер).
Истинное положение вещей оказалось еще более сложным. О чем Сергей сообщил мне в очередном письме, развеяв заодно некоторые мои иллюзии. Письмо большое, но, учитывая важность темы, цитирую его почти полностью, да еще со своими примечаниями:
"Ошибка Лотмана очевидна и ни у кого сомнений не вызывала. Чин IX класса Пушкин получил за два года до камер-юнкера. Сначала действительно был такой указ: "Государь император высочайше повелеть соизволил: отставного коллежского секретаря Александра Пушкина принять на службу тем же чином и определить его в государственную Коллегию Иностранных Дел" (Высочайший указ от 14 ноября 1831 г.)
Но вскоре последовал новый: "Государь император всемилостивейше пожаловать соизволил состоящего в ведомстве Гос. Коллегии Иностр. Дел колл. секр. Пушкина в титулярные советники" (Высочайший указ от 6 декабря 1831 г.).
Из книги Б. Соловьева "Русское дворянство":
"Камер-юнкер - первоначально придворный чин IX класса в "Табели о рангах", с 1737 г. - VI класса, а с 1742-го - V класса. С 1809 г. - младшее придворное звание.
Камергер - придворный чин, введенный в России в 1711 г. С 1737 г. состоял в VI классе "Табели о рангах", в 1809-м переведен в IV класс, а в дальнейшем это звание приобрело характер почетного пожалования".
Формально с 1809 г. (указ Александра I от 6 августа) камер-юнкер и камергер стали почетными придворными званиями (не чинами или должностями), не дававшими права на чин, но по-прежнему определявшими статус человека. И не только в общественном мнении. Последнее, например, жаловалось лишь чиновникам III-V классов. Да, в этом некое несоответствие законам империи, в частности, так называемым чинопроизводственным правилам, изданным в 1801 г. (это реплика на мое промежуточное письмо, где я обращал внимание своего собеседника на такие несоответствия. - В. Л.).
Из статьи А. В. Оболонского "На службе государевой: к истории российского чиновничества" (эта статья доступна в Интернете. - В. Л.): "Досрочный перевод в высший класс был исключением из правила, как бы наградой за особые заслуги, присуждавшейся по личному решению монарха... Верхней ступенькой для продвижения по принципу выслуги был V класс; пожалование в более высокие чины производилось лишь по усмотрению императора... Иногда гражданские чиновники получали в виде особого отличия свитские, то есть придворные чины".
Важно другое. Считать Пушкина униженным высоким званием никому тогда и в голову не приходило. Страх насмешек ("что будет говорить княгиня Марья Алексевна") порождался неуемным честолюбием поэта и супружеской ревностью. Те же причины вызвали и "глупую картель". Но кумиротворение солнца русской поэзии с годами перешло все границы, и мы упорно повторяем его воспаленный бред и походя брошенные фразы как истину. Примерам несть числа, и это один из них. Куда продуктивнее ознакомиться со здравыми суждениями шести крупнейших критиков Пушкина (Карамзина, Хомякова, Гилярова-Платонова, К. Леонтьева, Вл. Соловьева, Б. Зайцева)".
Как водится, еврей в моем лице несколько обиделся за солнце русской поэзии, на что получил такой ответ: "Полагаю, что никто не причинил русской культуре более вреда, чем Пушкин. Это неизбежный итог полуторавекового кумиротворения. Причины две: величина таланта и национальная страсть к обожествлению тварного".
И, добавлю от себя, страсть к мифотворчеству, коей великий - пишу это слово не для проформы, а как констатацию истины - русский поэт тоже отдал дань. Вспомним хотя бы принятую им на веру и со всей силой гения внедренную в общественное сознание ложную версию о Сальери - отравителе Моцарта.
В дальнейшей переписке мы все-таки пришли к выводу, что "было бы глупо обвинять в сакрализации только предмет фанатизма" (слова Сергея, к которым он добавил: "Но и без развенчания культа пропадем"), что, на мой взгляд, важно, чтобы не противопоставить одному мифу другой.
Осталось выяснить только сведения о камергерстве Пушкина, которые лично для меня были абсолютно новыми. В Интернете я нашел цитату из показаний Дантеса на следствии по делу о дуэли поэта, где дважды упоминается новый чин (звание):
"27 числа января г. поручик де Геккерен действительно дрался на пистолетах с камергером Пушкиным, ранил его в правый бок и был сам ранен в правую руку. Секундантами были со стороны поручика де Геккерена виконт д'Аршиак, находящийся при французском посольстве, а со стороны камергера Пушкина инженер-подполковник Данзас" (сайт "Адъютант!", статья о Дантесе).
В ответ на мой запрос Сергей сообщил следующее:
"На протяжении всего "Военно-судебного дела" 1837 г. о дуэли Пушкина с Дантесом-Геккереном (234 листа, десятки должностных лиц) первый называется камергером. Но в приглашении на отпевание, подписанном женой, - камер-юнкером. По этому поводу существуют два мнения:
1) обычная бюрократическая ошибка (например, в рапортах московской полиции 1832 г. фигурирует чин Х класса, хотя производство Пушкина в титулярные советники давно состоялось);
2) обнародование очередного повышения опоздало, но указ в официальных кругах был известен и впоследствии аннулирован, дабы не компрометировать государя (по церковным и государственным законам погибший на дуэли считался преступником)".
Вот такая история в письмах.