13.08.2004 - Кременец
Есть у меня давний должок. Почти год назад я получил письмо от одного читателя, познакомившегося с моей статьей «Львов», о сайте, посвященном этому городу. Фамилия читателя - Кременецкий, и он полагает, что она связана с названием города Кременец на Украине (ну никак не могу себя заставить говорить и писать «в Украине», чувство языка не позволяет, да простят меня украинские патриоты, ревнители ее державной самостийности!). «Давно хотел бы узнать что-то об этом городе и о "наших" кременчанах», - писал мой корреспондент и спрашивал, могу ли я в этом помочь.
Я долго не решался начать поиск.
Во-первых, надежды на успех у меня особой не было. Городок-то маленький. Правда, в нем родились выдающийся скрипач нашего времени Айзек (Исаак) Стерн и знаменитый польский поэт-романтик Юлиуш Словацкий.
Во-вторых, для меня Кременец, хоть я там никогда и не был, не просто место на географической карте. В этом городе жила когда-то семья моей мамы, ее мать и сестра, их многочисленные родственники. И в живых после войны из них остались только те, кто покинул Кременец еще до нее. В том числе моя мама, уехавшая учиться и работать сначала в Варшаву (до 1939 года Кременец входил в состав Польши), потом во Львов, откуда она в 1941-м пешком ушла в Россию. Она прошла и проехала волжские и казахстанские степи, собирала хлопок в Узбекистане, работала в Сибири, в Кемерове и Новосибирске, родила меня в Москве, потом мою сестру в Ульяновске, растила нас в Саратове... Пережила многое, но выжила. Сейчас она здесь, в Израиле. А мои бабушка и тетя, и множество других родственников, которых я знаю только понаслышке, навсегда исчезли в Кременце. Причем мы даже не знаем точно, как они погибли...
Так что решиться на путешествие сюда, пусть и виртуальное, мне было нелегко, поверьте.
И все же давайте посмотрим, что мы можем узнать о Кременце из Интернета.
Для начала посмотрим исторический очерк Александра Анисимова, опубликованный на странице аналитического Интернет-журнала «Телеграфъ». Журнал принадлежит некоему Центру оценки политических рисков (?!). Но мы сейчас на «политические риски» отвлекаться не будем. И упомянул я их лишь потому, что и незнакомый мне господин Анисимов тоже порой неловок со словом, например: «Город... и по сей день пребывает в сомнамбуле» (видимо, в сомнамбулическом сне? Неужто страдает расстройством сознания? А может, наш автор вообще имел в виду летаргический сон?). Но фактических данных здесь приведено много.
Вот краткая канва истории края, где расположен Кременец: «Север Тернопольщины входил вначале в состав Галицко-Волынского княжества, позднее принадлежал Литве. После третьего раздела Польши (с 1795 года) попал под юрисдикцию Российской империи, затем опять вернулся в лоно Польши (в 1921 году), и, наконец, в 1939 году оказался в СССР. Нетрудно догадаться, что уже одиннадцать лет Кременец находится в составе независимой Украины».
А вот и географическо-архитектурная канва, по которой вышита история: «Город «одной улицы» (я знаю ее по маминым рассказам! - В. Л.), довольно романтично извивающейся серпантином вдоль высоких холмов (кстати, Замковая гора поднялась на 397 метров выше уровня моря), конечно же, живописен. И стоит лишь обратить внимание на высоченную гору и величественные руины средневекового замка и на не менее прекрасное здание местного Коллегиума, чтобы понять: при любых обстоятельствах здесь все-таки необходимо остановиться и побыть наедине с вечностью...»
Есть тут и свои легенды: «Уроженец Кременца, великий польский поэт Юлиуш Словацкий посвятил городу множество прекрасных проникновенных строк... Благодаря ему сохранилась и поэтичная легенда, связанная с возникновением этого селения. Некогда правил этой землей дулибский князь. И была у него прекрасная дочь Иква. Авары, осадив городище, потребовали отдать Икву в жены своему вождю. Князь напомнил варварам, что у славян женщины сами выбирают женихов, а не наоборот. Авары, не прислушавшись к этим словам, передали для Иквы роскошный плат из шелка с указанием имени жениха. Не долго думая, потенциальная невеста разорвала платок пополам, произнеся: «Если плат соединится сам собою, я выйду замуж за незнакомца и чужеземца»! Чуда не произошло, да и такого ответа раздраженный жених не ожидал. Он приказал овладеть городком, а “невесту” доставить к нему силой. Как ни сражались храбро дулибы, но ничего поделать не смогли. В жестокой битве на поле брани пал отец Иквы. Выхватив из рук убитого отца меч, Иква продолжала сражение до тех пор, пока не оказалась прижатой к высокой скале. В отчаянии она бросилась со скалы... Из глаз мертвой красавицы брызнули слезы, которые и послужили истоком реки Иквы...»
А вот и версия происхождения названия города, идущего от древнеславянского Кремянец. «Поляки окультурили это слово на свой лад. Вышло - Кремінець. В любом случае слово происходит от минерала “кремень”... Правильнее было бы именовать город в украинской транскрипции не Кременець, как сейчас, а Крем'янець».
Это только присказка, а основной рассказ об истории города, впервые упомянутого в древних летописях в 1073 году, следует в очерке Александра Анисимова далее. Вот одна из романтических ее страниц: «В 1536 году король Сигизмунд I подарил Кременец своей супруге - итальянской королеве Боне. Она значительно укрепила замок, усилив по высоте и толщине стены форпоста, приказала построить здесь казармы для гарнизона, провиантские, пороховые и фуражные склады. Кременец все более усиливал свою мощь. На Рыночной площади, уже нисколечко не опасаясь внезапного нападения, спокойно могли вершить дела в ратуше войт и советники. В замке имелась постоянная резиденция вассала короля - местного старосты, здесь существовали наблюдательные посты, ведь окрестности Кременца просматривались с этой высокой точки на десятки километров».
Больше цитировать не буду, прочтете сами. В конце статьи обещано продолжение, но я его не нашел...
Зато на одной из страниц сайта «Геральдика.ру» обнаружил герб Кременца, где, естественно, фигурирует стилизованное изображение Замковой горы и самого замка на ней.
Дополнительные сведения о городе, в частности о Кременецком ботаническом саде, основанном в 1806 году ирландским садовником Дионисием Миклером, находим на одном экологическом сайте.
А если хотите не только почитать, но и посмотреть, то симпатичные картинки найдете на посвященной Кременцу странице сайта «Староконстантинов и другие».
Но господин Кременецкий просил меня помочь найти что-нибудь о "наших" кременчанах, то бишь о кременецких евреях. В Кременце, судя по маминым рассказам, была большая еврейская община. Но на вышеприведенных сайтах она даже не упомянута. Нет ее следов и на странице со статьей Оныси Дубчак «История в аварийном состоянии», посвященной Кременецкому археологическому музею. А были ли они, наши бабушки и прабабушки?
Рассказ о кременецких евреях я нашел на странице «Kremenetz» сайта JewishEncyclopedia.com. Ведется повествование по-английски. Из него мы узнаем, что первое упоминание о евреях в Кременце встречается 9 мая 1438 года в грамоте великого литовского князя Свидригайло, гарантирующей евреям торговые привилегии. Правда, более или менее подробно история евреев в Кременце прослежена тут только до конца XVIII века. Перечислены все кременецкие раввины того времени. Последний из упомянутых, рабби Мордехай бен Михаэль, умер в 1817 году. Далее сказано лишь, что в 1897 году еврейское население города равнялось 11 тысячам, при том что общее число его жителей было 17.638 человек. То есть евреи составляли почти две трети кременецких жителей! Прямо скажем, не иголка в стоге сена. Куда же они пропали?
Ну, куда пропало большинство из них в годы фашистской оккупации, нам известно. Тот, кому нужны подробности именно о Кременце, найдет кое-что в исследовании «История Холокоста на территории СССР» (авторы - И. Альтман, А. Гербер и Д. Полторак), в главе четвертой - «Жизнь под угрозой смерти: узники гетто».
Тут цитируются страницы из дневника украинского хлопца Романа Кравченко, который был влюблен в юную еврейку и оказался невольным свидетелем «окончательного решения еврейского вопроса» в Кременце по-фашистски (окна дома Романа выходили прямо на одну из улиц гетто). Для меня это была новая встреча с историей, когда-то стоившей моей маме бессонных ночей. Дело в том, что отрывки из дневника Романа были опубликованы в одной из советских газет (кажется, в «Литературке», но сейчас уже точно не помню). И мама наткнулась в них на фамилию своих родственников. Но более всего взволновало ее упоминание девушки, в которую был влюблен юноша. Она называлась тут Ф. А погибшую сестру моей мамы звали Фира, и получалось, что это вроде бы она... Мама написала в редакцию газеты, ее письмо передали автору дневника. Он ответил маме. Но сведения, увы, оказались неутешительными. Настоящее имя его девушки было Фейга, а о Фире он ничего не знал...
Но какова была судьба ее, и моей бабушки, и тысяч других евреев (сам Роман называет цифру 10 тысяч), понять нетрудно. Вот что записано в дневнике 1 марта 1942 года:
«Наша бывшая Широкая, потом Мазепы, а теперь Риттерштрассе принимает необычный вид. Одна ее сторона отходит к гетто, там загораживают все улицы и переулки заборами, забивают досками все окна и двери...
Одна сторона улицы живая: рестораны, милиция пьяная шумит; другая - забитая, мертвая, отвратительная. И есть люди, которые радуются этому новому облику города. Гетто огораживают со всех сторон, вход будет, кажется, только со стороны сгоревшей синагоги...»
Вход будет один. И выход тоже. Один на всех...
А люди, которые нынче пишут «в Украине» о Кременце, похоже, хоть и не «радуются этому новому облику города», но вспоминать ни о чем тоже не хотят.
Когда мои отец, его брат (да будет их память благословенна!) и сестра навестили в конце 1950-х годов родные места (они из Ровно, это недалеко от Кременца), то нашли дом, в котором жили в детстве и молодости, в целости и сохранности. Только обитали в нем другие. Мои даже узнали тех, кто открыл им дверь. Но дальше порога их не пустили, сказав, что ведать ничего не ведают и помнить ничего не помнят. Только сквозь приоткрытую щелочку была видна мебель, среди которой братья и сестра выросли...